Художник войны - Страница 30

В этом их отличие от Крыма, который шел на полном ходу под надутыми парусами к берегам более сытой жизни, но пока что судно прибило волнами на полупустой полуостров полумечты. А Донбасс хочет выжить под знаменами той веры, которую его жители приобрели в последние месяцы. И склонны к тому, чтобы стать мучениками этой веры. По крайней мере, большинство – готовы мерзнуть, голодать, сидеть без воды, связи. Жители Донбасса приносят себя в жертву Новому миру, как Авраам приносил в жертву своего сына Исаака. Так же надеясь, что в последний момент, когда занесенный над горлом нож повиснет в воздухе, их кремлевский бог откликнется и спасет донбасского мальчика.

Поэтому ровенчане гудели на митинге, как пчелы в открытом улье. Кое-где доходило чуть ли не драки. Тот, кто посмелей, выходил вперед и кричал что-то в глубь толпы.

Ильич вышел из здания горисполкома, будто крейсер «Аврора» из дока. Рядом семенил Митька. Раздражённая толпа не утихала. Казалось, это будет продолжаться вечно.

Комендант медленно, не спеша вытащил из кобуры пистолет, словно из кармана бутерброд. Также медленно снял предохранитель и внезапно пальнул в воздух. Все звуковые волны в толпе моментально сгладились.

Ильич посмотрел по сторонам, словно выискивая себе противника в людской гуще. Но дураков нет, ровенчане как будто нутром чувствовали, что не зря школьная кличка нынешнего главы города – Гвоздь. В четвертом классе тот на спор вбил в доску десятисантиметровый гвоздь и плюхнулся на него задним местом. В общем, шоколадку он свою выиграл, а заодно еще один шрам, как украшение настоящих мужчин. Жители города знали, что Ильича лучше не злить.

Но тут бабушка в платочке не выдержала.

– Сынок, пенсий нет три месяца, живем на муке, оладушки печем, когда будут-то денежки? – чуть ли не взмолилась она.

Комендант не двинулся с места.

– Все будет хорошо… и пенсии будут… не сейчас, потом… наверное, – с паузами заговорил он.

Так или иначе, но Ильич надавал обещаний с три короба. А уставшие люди притихли, готовые поверить хоть черту лысому. Комендант разрядил обойму своих обещаний, и тут он захотел сказать «гражданам вольного города» – слышал эту фразу в каком-то фильме, но вот хоть убей, не помнил в каком именно, – о новых мерах по наведению порядка.

– Граждане вольного-превольного города, – внезапно даже для себя, усилил метафору Гвоздь. – В городе ограничена продажа спиртных напитков с 21 до 9 часов, иначе – карательные меры по законам военного времени. Не портя настроение отдыхающим, наши дружины будут заходить и смотреть обстановку, все ли в порядке в ресторане. Если увидим малолеток, попивающих пивко возле ларька, будем применять карательные меры по законам военного времени.

Мужики открыли рты. Бабы чуть не захлопали в ладоши. Подростки приуныли. Конечно, революция революцией, а при чем здесь алкоголь? Но раззадоренного Ильича уже и поезд не остановит. Он еще долго говорил о том, что ему из Кремля пришла телеграмма, всех пенсионеров призвал пройти регистрации в мэрии и дожидаться одной тысячи гривен.

– Скоро, граж… – но потом вспомнил, что только так говорил, изменил тональность, – скоро, товарищи, к нам придут русские банки, заработают банкоматы, скоро, буквально скоро, заживем. Вот честное слово.

И тут Ильич снял потертую, засаленную кепку и перекрестился. Три раза. Митяня, подражая шефу, перекрестился два, и только бабушка в платке, как верующая в харизму Гвоздя, – один, но зато медленно и с восхищением. На том и разошлись. А когда люди рассеялись, Ильич еще долго бродил по площади, пинал осенние листья и вспоминал школьное отрочество.

А через две недели коменданта и зама посадили. Буквально – кинули в подвал. Оказывается, кто-то из толпы, скорее всего мужики, любящие выпивать, написали кляузу атаману в Ростов-на-Дону о том, что военный комендант собрал дань с предпринимателей по пять тысяч гривен и собрался бежать.

Невзлюбили мужики Гвоздя за сухой закон: разве так можно жить хорошо, притом еще трезво? Говорят, атаман срочно отослал депешу в Кремль, а те ответили – «арестовать».

И прислали нового коменданта с таким перспективным именем, фамилией и отчеством, что вы не поверите. Но так и было, можете приехать и спросить любого в Ровеньках – прибыл новый военный глава города, а звали его можно сказать величественно – Армен Мкртечевич Мкртчян. Ни больше ни меньше. Строгий мужик, сразу предыдущую власть под решетку. По-революционному, а что нянькаться?

Так мужики и говорили:

– Запер Мкртчян нашего Ильича с Митькой в одной камере в подвале.

Правда, не уточняли: Мкртчян это имя или кличка, или звание. Уже все равно. И сидит орел, немолодой экс-комендант, а сквозь решеточные окна вваливается осенняя темнота и прохлада. Тусклая лампочка тлеет под потолком. Митяня после посадки сразу же запил, каким-то образом каждый день находил выпивку, даже в заточении. Сказывался талант профессионального алкоголика. А Ильич подходил к окну, надевал свои фирменные очки с нормальными стеклами и шевелил губами. Что он говорил? Никто не знает, и только иногда прохожие, которые пробегали возле подвальных окон горисполкома, рассказывали, что слышали, ей-богу, слышали, как чей-то голос без конца глухо говорил и говорил: «Потерпите… скоро заживем… вот увидите».

Глава 13

В сети появилась информация о том, что члены ЛНР и ДНР собираются выпустить свою «валюту». «Сепаратисты Донбасса показали образцы своей собственной валюты, которую собираются выпускать уже в ближайшее время. «Валюта» получит название «червонец» и должна заменить как российские рубли, так и украинские гривны. При этом старые гривны в принудительном порядке необходимо будет сдать, сообщили в руководстве так называемой Новороссии», – говорится в сообщении.